Счастье не выточить скальпелем или тоской,
Оно погибает там, где душа воюет с собой.
Оно эмигрирует прочь, когда правды две,
Когда путь двоих на крови другого во тьме.
Оно не потерпит алчности и бедноты,
Оно разорвет тот парус, где слишком уверен ты,
Оно отомстит темнотой дорогих счетов,
Когда будешь к этому ты отнюдь не готов.
И счастье уйдет к тому, кто умеет молчать,
Молиться, и тихо в долине невидимо ждать.
Гадать на струне гитары под шум дождя,
Безмолвно растить для счастья другого себя.
Родится для счастья лишь тот, кто способен им стать,
Светить, согревать и себя раздавать.
Быть щедрым на дело, на слово и на доброту,
В которых так странно и тесно жить одному.
Оно погибает там, где душа воюет с собой.
Оно эмигрирует прочь, когда правды две,
Когда путь двоих на крови другого во тьме.
Оно не потерпит алчности и бедноты,
Оно разорвет тот парус, где слишком уверен ты,
Оно отомстит темнотой дорогих счетов,
Когда будешь к этому ты отнюдь не готов.
И счастье уйдет к тому, кто умеет молчать,
Молиться, и тихо в долине невидимо ждать.
Гадать на струне гитары под шум дождя,
Безмолвно растить для счастья другого себя.
Родится для счастья лишь тот, кто способен им стать,
Светить, согревать и себя раздавать.
Быть щедрым на дело, на слово и на доброту,
В которых так странно и тесно жить одному.