Моя Москва с высоты полета пахнет снегом, разбросанным Королевой прямо по углам, домам и головам. На пиках Кремля и на моих губах.
Москва пахнет изумительными чаями и кофе на моей кухне в фарфоровых чашках. Зажженными свечами. И даже музыка имеет запах. Запах уютных ночей без звезд и без будильника.
Моя Москва пахнет горячим душем с гелем и маслом пачули. Лавандой, перемежающей вещи в дубовых шкафах.
Уютным кашемировым пледом, и электрическим запахом кино, и какао в обнимку.
Зайцем с огромными глазами в корзинке. Он всегда просится с собой в сумку, и мне хочется держать его на коленях весь день.
Мой угол пахнет Можжевёловыми ветками на лоджии, собранными другом - шаманом, белым калифорнийским шалфеем и ладаном в гостиной.
Идеальными сатиновыми простынями, сырниками из Азбуки Вкуса и ковром из шелка.
Я чувствую, как самолет опускается и обрушивает меня в облако этого пьяного города.
Я спешно буду наносить солевой запах jo malone перед завтраком в Пушкин и смахивать пыль с сапогов на каблуке, боясь опоздать на все встречи.
Я буду уставшая бродить в кинотеатре, садясь не на свое место и, нечаянно впадая в транс, глубокий и томный, вновь находить себя на ощупь в Москве.
Капуччино в Кофемании. Ягодный мусс. Друзья как всегда скажут, что я сумасшедшая, и подарят мне все только белое, как я люблю. Белые лизиантисы, белые розы, белая соль для ванны, белые перчатки и белые книги.
В конце Москва опять будет пахнуть двойным каппучино в Шереметьево, кожей черной косухи и спешным, таким привычным Амстердамом.
Я знаю, как метко Амстердам сотрет запахи Москвы, одним прицельным ударом. Достаточно только сказать по английски: двойной эспрессо. За этим последует предательство ласковой Москвы и ощущение, что Нидерланды были в крови всегда. А все остальное мне опять, опять приснилось.
Длинный, бесконечный, повторяющийся планетарный сон с попыткой просто быть.
Москва пахнет изумительными чаями и кофе на моей кухне в фарфоровых чашках. Зажженными свечами. И даже музыка имеет запах. Запах уютных ночей без звезд и без будильника.
Моя Москва пахнет горячим душем с гелем и маслом пачули. Лавандой, перемежающей вещи в дубовых шкафах.
Уютным кашемировым пледом, и электрическим запахом кино, и какао в обнимку.
Зайцем с огромными глазами в корзинке. Он всегда просится с собой в сумку, и мне хочется держать его на коленях весь день.
Мой угол пахнет Можжевёловыми ветками на лоджии, собранными другом - шаманом, белым калифорнийским шалфеем и ладаном в гостиной.
Идеальными сатиновыми простынями, сырниками из Азбуки Вкуса и ковром из шелка.
Я чувствую, как самолет опускается и обрушивает меня в облако этого пьяного города.
Я спешно буду наносить солевой запах jo malone перед завтраком в Пушкин и смахивать пыль с сапогов на каблуке, боясь опоздать на все встречи.
Я буду уставшая бродить в кинотеатре, садясь не на свое место и, нечаянно впадая в транс, глубокий и томный, вновь находить себя на ощупь в Москве.
Капуччино в Кофемании. Ягодный мусс. Друзья как всегда скажут, что я сумасшедшая, и подарят мне все только белое, как я люблю. Белые лизиантисы, белые розы, белая соль для ванны, белые перчатки и белые книги.
В конце Москва опять будет пахнуть двойным каппучино в Шереметьево, кожей черной косухи и спешным, таким привычным Амстердамом.
Я знаю, как метко Амстердам сотрет запахи Москвы, одним прицельным ударом. Достаточно только сказать по английски: двойной эспрессо. За этим последует предательство ласковой Москвы и ощущение, что Нидерланды были в крови всегда. А все остальное мне опять, опять приснилось.
Длинный, бесконечный, повторяющийся планетарный сон с попыткой просто быть.